Дата публикации: 11.11.2023 03:44
Затерянный в песках Сахары город Тимбукту (Томбукту) известен во всем мире как один из крупнейших культурно-исторических центров Африки. Его называют «городом трехсот тридцати трех святых», «жемчужиной средневекового Мали», «королевой пустыни», «Багдадом Черного континента». Средневековый арабский географ Ибн-Халдун именовал Тимбукту «гаванью в пустыне», европейские купцы — «городом золота».
Первоначально Тимбукту (на языке туарегов это название означает «колодец стражницы Букту»), вероятно, был просто местом отдыха пастухов, перегонявших стада в долине Нигера. Возвышение города, возникшего на пересечении пяти караванных путей, что вели через Сахару от побережья Северной Африки, началось около тысячи лет назад, на рубеже XI—XII вв.В XII в. Тимбукту вошел в состав могущественной империи Мали, основанной народом малинке, входящим в группу племен мандинго. Ее воинственный правитель Сун- диата (1230—1255) создал прекрасно организованное государство. Позднее, при султане Мусе I (Манса Мусе 1307—1332). Мали достигло наивысшего расцвета.Манса Муса взбудоражил весь исламский мир, когда в 1324 г. отправился в паломничество в Мекку в сопровождении более полтысячи рабов и ста верблюдов, на каждого из которых было нагружено по 135 кг золота. Планируя остановиться в Каире после изнурительного перехода через Сахару, Муса послал египетскому султану 50 000 золотых динаров. Даже двенадцать лет спустя, как пишет египетский хронист аль-Омари, визит царя в Египет вспоминали с изумлением: «Этот человек затопил Каир морем щедрости: не было ни одного придворного чиновника или обладателя любой другой официальной должности, который бы не получил от него награду в виде золотых монет». В Мекке Муса разбросал толпе нищих 20 тысяч мискалей золота. В результате его щедрость так пошатнула курс золота, что он восстановился лишь спустя несколько лет.
И так Тимбукту. В начале XIX века это странное слово было для уха европейского исследователя слаще меда. Местоположение этого древнего сказочного города было самой мучительной географической загадкой той эпохи. Согласно легенде, этот затерянный город, спрятанный где-то в обширных неизведанных глубинах Африки, был средоточием огромной власти и знаний, полным сказочных дворцов и огромных библиотек, и будто бы даже черепица на крышах там была сделана из золота. Чтобы добраться туда, нужно было совершить путешествие длиной несколько тысяч километров через враждебные и полные опасностей земли. Многие пытались — и потерпели неудачу. Первооткрывателю этого «нового Эльдорадо» были гарантированы признание в научной среде и баснословные богатства. Ну, в теории. И какое же это было заблуждение!
Европейцы давно знали о существовании где-то в Африке какого-то сказочного Тимбукту, но ни один белый человек не видел его со времен Средневековья. В 1809 году английский купец по имени Джеймс Джексон опубликовал книгу под названием «Точный и интересный отчет о Тимбукту, великом торговом центре Центральной Африки». В ней Джексон не только в красках живописал богатства города, но и особенно отмечал красоту и доступность местных женщин. Он утверждал, что в Тимбукту каждый мужчина, достигший восемнадцати, уже, как правило, женат и обладает гаремом наложниц. Естественно, вся книга от первой до последней страницы была вымыслом. Сказочные богатства, красивые и доступные женщины — разве не этого жаждет сознание обывателя? Еще бы добавить фонтаны, бьющие изысканными прохладными винами, — и весь набор «Диснейленда для больших мальчиков» готов. Книга Джексона стала бестселлером и переиздавалась десять раз.
Примечательно, что в эти россказни верили не только простые обыватели, но и вполне себе ученые люди. Известный венецианский путешественник и египтолог Джованни Баттиста Бельцони загорелся идеей найти этот древний город. В 1823 году он отправился из Бенина во внутренние районы Африки на поиски Тимбукту. Преодолев всего десять миль, он скончался от дизентерии. Следующими эстафету приняли французы. В 1824 году Французское географическое общество посулило награду в размере 10 тыс. франков тому, кто первым доставит в Париж подробные сведения о Тимбукту. Впрочем, французы не были в этой гонке даже вторыми.
Книга Джеймса Джексона родилась не на пустом месте. Дело в том, что лондонские географы и предприниматели лелеяли идею найти Тимбукту еще с конца XVIII века. В 1788 году в Лондоне была основана так называемая Ассоциация содействия открытию внутренних районов Африки, или, как ее чаще называли, Африканская ассоциация. В совет директоров этой компании входила дюжина богатых лондонских аристократов, а председателем был знаменитый ботаник и исследователь сэр Джозеф Бэнкс. Формально целью ассоциации было распространение научных знаний о «темном континенте». В действительности же почтенные сэры намеревались искать в Африке залежи золота и прочих полезных ископаемых. И совершенно не возражали против того, чтобы между делом найти и древний город Тимбукту.
Первым по подряду ассоциации вызвался отправиться в Африку американский путешественник и авантюрист Джон Ледиард. Это был человек крайне интересной судьбы. Он служил морским пехотинцем на британском военном флоте и даже плавал с Джеймсом Куком. Когда же тринадцать североамериканских колоний подняли мятеж против британской власти, он дезертировал со службы и бежал к повстанцам. Там Ледиард, помимо прочего, написал книгу под названием «Дневник последнего путешествия капитана Кука», в которой описал то, чему сам был свидетелем. Эта книга стала первой защищенной авторским правом в США. Затем он отправился в путешествие по России и посетил, в частности, Якутск, Иркутск, Омск и Екатеринбург, однако затем был арестован как английский шпион и по указу Екатерины II выдворен из страны через Польшу. И вот именно тут неугомонному американцу подвернулось заманчивое предложение из далекого Лондона.
Надо сказать, что при всем своем богатом жизненном опыте Ледиард ни разу не был в Африке, не знал ни слова по-арабски и вообще слабо себе представлял, куда поедет. Затерянный древний город, где даже крыши стелют золотом? Подходит! Да и что может случиться с человеком, которого не сожрали даже гавайские дикари? Ледиард покинул Англию 30 июня 1788 года. Шесть недель спустя он прибыл в Каир. В Африке у него приключилось «желчное заболевание», но, поскольку нормального врача в экспедиции не было, Ледиард лечился сам, глотая микстуру на основе серной кислоты. В начале января 1789 года его начало рвать кровью, и после недолгих мучений он скончался.
Следующим в Африку ассоциация отправила ирландца Дэниела Хоутона, который к 1791 году добрался до Гамбии. Впрочем, там у него в лагере приключился пожар, уничтоживший большую часть поклажи. Все, что не погибло, прихватили с собой разбежавшиеся слуги-африканцы. Оставшись совершенно один, Хоутон спросил у одного из местных жителей, долго ли ему еще идти. Тот сказал, что Тимбукту «вот прямо по этой дороге». В итоге где-то посередине пути в африканское никуда на Хоутона напали бандиты, отняли у него то немногое, что еще при нем оставалось, жестоко его избили и бросили умирать. Точно так же ограбили в 1795 году шотландского путешественника Мунго Парка. По возвращении он предпринял новую попытку найти древний город и отправился в Африку в 1803 году, однако так и не вернулся домой.
Новую попытку найти Тимбукту англичане осуществили в 1824 году — на этот раз ситуацию под личный контроль взял лорд Генри Батерст, министр по делам колоний. Именно ему пришла в голову идея, что начинать поиски города надо с Сахары. С Сахары? Ну да, с самой засушливой и опасной пустыни в мире. План был незатейлив: вы доплываете до североафриканского порта Триполи, нанимаете несколько верблюдов, а затем отправляетесь на юг через Сахару, прыгая от оазиса к оазису, пока не добираетесь до Тимбукту, — что может быть проще?
Желающих участвовать в подобном приключении сразу поубавилось. Однако лорд Батерст все же нашел человека, достаточно отчаянного, чтобы возглавить экспедицию. Шотландец Александр Гордон Лэнг был сыном школьного учителя. В молодости он вступил в британскую армию, служил в Вест-Индии и даже принимал участие в нескольких военных операциях. В 1823 году, когда к нему обратился Батерст, он служил в Королевском африканском колониальном корпусе в Сьерра-Леоне, только отметил тридцатилетие, был высоким, стройным красавцем с волнистыми волосами и пышными бакенбардами.
Но у этой медали была и обратная сторона. Служившие с ним офицеры считали его самодовольным и невыносимо высокомерным. Он мнил себя поэтом и некоторое время работал редактором местной английской газеты, страницы которой любил наполнять собственными сочинениями, хотя и весьма сомнительного качества. Что касается армейского послужного списка Лэнга, его командир писал:
«Его военные подвиги еще хуже, чем его поэзия».
Однако Лэнг был невероятно честолюбив, он мечтал сделать себе имя и попасть в высший свет Лондона. А теперь вспоминаем, что именно в 1824 году Французское географическое общество посулило большую денежную награду тому, что доберется до Тимбукту. Англичане, прежде уже предпринимавшие несколько неудачных попыток (о чем мы говорили выше), были полны решимость опередить своих вечных оппонентов-«лягушатников». И вот здесь на сцену вышел Лэнг, который вызвался найти древний город. Как и почти все его предшественники на этом поприще, он очень плохо знал географию Черного континента — даже несмотря на то, что служил в Африке. Например, он был уверен, что река Нигер впадает в Бенинский залив, чего на самом деле не было. Однако он был крайне настойчив и, что важно, готов был довольствоваться очень скромным жалованьем. Пожалуй, именно этот последний фактор и сыграл решающее значение.
Лэнг был буквально окрылен идеей найти Тимбукту. Со свойственным ему самодовольством он разбрасывался громкими обещаниями: «Мир навсегда останется в неведении об этом месте, поскольку я ни капли не преувеличиваю, когда говорю, что после меня его никогда не посетит христианин». К лету 1825 года Лэнг добрался до Триполи, где его уже ожидал британский консул Уоррингтон, в обязанности которого входило как можно скорее переправить исследователя во внутренние районы Африки.
Впрочем, «как можно скорее» не получилось. Сначала Лэнг заболел и некоторое время провалялся в постели в доме консула. Там он познакомился с тремя его дочерями и вторую, Эмму, обаял настолько, что девушка без памяти в него влюбилась. Консул Уоррингтон, до того момента смотревший на Лэнга с уважением и даже некоторой долей восхищения — человек отправлялся на самоубийственное задание ради того, чтобы прославить старушку Англию! — тут же его невзлюбил. Почему? Потому что одно дело — восхищаться самоотверженным героем со стороны, и совсем другое — заполучить зятя-смертника, который, по мнению самого Уоррингтона и многих людей в Англии, практически не имел шансов вернуться из своего путешествия. Но Эмма влюбилась в шотландца, что называется, намертво — она и слышать не хотела доводов отца и в истерическом порыве даже пыталась отравиться. В общем, пара пожелала узаконить отношения, и Уоррингтон ничего не мог с этим поделать. Более того, будучи британским консулом, он был единственным высокопоставленным представителем англиканской церкви в Триполи и должен был сам совершить обряд бракосочетания.
Но нет худа без добра, ведь именно это обстоятельство стало для бедного консула спасением. Скрепя сердце он благословил брак, но при одном условии: обвенчать пару должен был англиканский священник, которого для этой цели специально вызовут из Англии. Так что Лэнг пока может отправляться на поиски Тимбукту, и уже затем, когда (если) он вернется, они с Эммой сыграют свадьбу. Весьма элегантное решение проблемы с нежелательным ухажером.
Для Лэнга такое условие стало настоящим вызовом. Если раньше его гнала вперед только гордыня, то теперь, судя по всему, он действительно был влюблен и должен был во что бы то ни стало найти город и вернуться, чтобы обрести семейное счастье. В те дни он писал: «Я сделаю больше, чем когда-либо прежде, и покажу себя тем, кем я всегда считал себя, — человеком предприимчивым и гениальным». 14 июля 1825 года Лэнг и Эмма сыграли свадьбу без венчания: предполагалось, что завершат церемонию после триумфального возвращения молодого.
Через четыре дня после свадьбы Лэнг отправился в Сахару с несколькими верблюдами и горсткой помощников, включая чернокожего слугу по имени Джек и двух африканских корабельных плотников (Лэнг предполагал, что они пригодятся, когда отряд доберется до реки Нигер). Позже они объединились с проводником по имени Бабани, который пообещал доставить их в Тимбукту за десять недель, если они заплатят ему 4000 испанских пиастров. Лорд Батерст пришел в ужас, получив счет, который мгновенно увеличил стоимость экспедиции в четыре раза.
На протяжении последующих нескольких месяцев, находясь в пути, Лэнг периодически отправлял письма в Триполи, однако в них было не так много информации о маршруте следования. Вместо этого он писал какие-то странные и сумбурные стихи о самом себе, его рассказы становились все более и более путаными, буквально сочащимися паранойей. Он писал, что где-то в Африке другие исследователи прямо сейчас движутся к Тимбукту, намереваясь украсть его, Лэнга, славу. С каждой следующей неделей в дороге его психическое состояние ухудшалось, что находило отражение в его корреспонденции. Александр Гордон Лэнг попросту сходил с ума. В одном из писем, адресованных консулу Уоррингтону, он попросил прислать ему миниатюрный портрет его жены Эммы.
Когда миниатюра наконец прибыла, Лэнг был потрясен, обнаружив, что портрет не льстит его возлюбленной. Эмма выглядела подозрительно бледной и изможденной. Был ли это просто неудачный портрет? Или Эмма серьезно заболела? Будучи вне себя от беспокойства, он решил сдаться и набросал Уоррингтону еще одно письмо, сообщив, что немедленно возвращается в Триполи. Консул, который, как мы помним, не особо был рад такому зятю, принялся его отговаривать, заверяя, что с Эммой все в порядке и что ему следует продолжить путь. Понимал ли Уоррингтон, что так он подталкивает Лэнга к дальнейшему падению в пасть безумия или даже к смерти? Вполне вероятно.
В конце концов, Лэнга убедили продолжить не какие-то заверения Уоррингтона, а появление в небе большой кометы. «Я считаю это счастливым предзнаменованием», — написал он. Прежняя одержимость вернулась к нему, и Лэнг вместе с группой последователей продолжили движение на юг, претерпевая «лишения и воздействие такой жары (+49 °C), которую... способны выдержать лишь немногие особи европейцев». Лэнг также мимоходом упомянул, что однажды провел без еды целую неделю.
Через пять месяцев после выхода из Триполи они достигли города-оазиса Салах на территории современного Алжира. Оттуда до Тимбукту вел прямой путь через пустыню, «ровную, как площадка для боулинга». Однако этот маршрут был чрезвычайно опасен. Там правили жестокие племена туарегов, которые требовали от путешественников плату за проход. Только сумасшедший, как сказали Лэнгу местные арабские торговцы, попытается поехать в Тимбукту, не расплатившись с туарегами. Но гордый Лэнг не посчитал нужным слушать советы каких-то дикарей.
В январе 1826 года он со спутниками отправился в Тимбукту. Несколько дней спустя на них напали туареги, которые украли все их имущество и бросили руководителя экспедиции умирать. Помимо Лэнга, остались только пара верблюдов и раненый погонщик. Избитые и оборванные, они продолжили свое шествие к затерянному древнему городу. Лэнг подробно изложил характер полученных травм и описал свое бедственное положение: «У меня пять сабельных порезов на темени и три на левом виске... один, сломавший челюстную кость и размозживший ухо, пролегает через левую щеку, образовав очень неприглядную рану; один — над правым виском и ужасная рана на шее сзади, едва не переходящая на горло; мушкетная пуля в бедро, прошедшая сквозь мою спину, слегка задев позвоночник...» И это не все. В дополнение ко всем своим многочисленным ранениям Лэнг умудрился подхватить чуму и, по собственным словам, уже попрощался с жизнью.
Но выжил. Слишком жарко горел в его душе огонь тщеславия, слишком сильно он желал прославиться и вернуться к своей Эмме героем. Больной и истерзанный, на одной только силе воли, Александр Гордон Лэнг добрался до Тимбукту 13 августа 1826 года. Путешествие через Сахару, которое, по его оценкам, могло занять максимум несколько недель, в действительности продлилось тринадцать месяцев.
Но что же его ожидало в конце пути? Те самые золоченые дворцы, о которых он грезил? Фонтаны с чистой родниковой водой? Восточные красавицы, спешащие утолить его голод сладкими фруктами? Увы, даже теперь судьба не имела намерений щадить Лэнга. Даже издалека город ни капли не напоминал чудо света, о котором судачили в Европе. Да, когда-то Тимбукту и правда был богатым центром торговли и культуры. Но столетия войн и упадка превратили его в обветшалую и запыленную тень собственного прошлого — унылый рассыпающийся приграничный городок, построенный из сырцового кирпича.
Окончательно теряющий рассудок Лэнг неприкаянной душой бродил по грязным узким улочкам, тщетно разыскивая величественные дворцы, крыши которых, как говорили, были из чистого золота. Но находил только жалкие вонючие лачуги, в которых жили столь же вонючие, годами не знавшие мытья люди. И что делает Лэнг? Он пишет новое письмо, в котором заявляет: «Великая столица Центральной Африки... полностью оправдала мои ожидания». Что это было? Неужели правда оказалась настолько жестокой, что, приняв ее, он бы утратил остатки рассудка? Или столь сильна была его гордыня, что он буквально отказывался признать, что едва не погиб в тщетной погоне за миражом? А может, он еще пытался спасти свою репутацию и брак с Эммой Уоррингтон? Едва ли мы когда-нибудь это узнаем.
Немногочисленные сведения, которые дошли до нас, рисуют довольно печальную картину. Несколько последующих недель Лэнг жил в Тимбукту, за гроши сняв глинобитную лачугу на окраине города. Он возвращался туда лишь к ночи, а дни напролет расхаживал по городу в своем парадном офицерском мундире красного сукна, объявляя всем, кого встречал, что является послом короля Англии. Возможно, он ждал, вслед за ним отправят еще одну экспедицию, тем более он подтвердил в письме, что нашел город. Или он просто окончательно сошел с ума. Так или иначе, довольно скоро до местного султана — а даже у такой дыры был свой султан — дошли слухи, что по городу шатается какой-то непонятный человек в английском мундире и пристает к его подданным с расспросами. Местному правителю подобные гости были совсем не нужны, поэтому Лэнгу дали понять, что лучше бы ему из города убраться. 22 сентября 1826 года он покинул Тимбукту и зашагал на север — очевидно, намереваясь вернуться тем же маршрутом, что и пришел. Три дня спустя на него напали туареги, и в завязавшейся схватке Лэнг был убит. Разбойники отрезали ему голову и бросили на съедение стервятникам. Очевидец, слуга, который притворился мертвым и только так выжил, принес известие о его смерти в Триполи в августе 1828 года. На момент гибели Лэнгу было тридцать три года.
Случайной ли была его смерть или «разбойников» подослал султан, испугавшийся, что вслед за одним европейцем в его суверенную дыру вскоре пожалуют и другие? Мы можем лишь гадать. В 1828 году Тимбукту достиг другой европеец — француз Рене Кайе, переодетый мусульманином. Он, помимо прочего, отыскал хижину, в которой двумя годами ранее жил Лэнг, а местные жители отдали ему компас, принадлежавший англичанину, и показали место на северной окраине города, где тот был похоронен.
Кайе выжил и благополучно вернулся во Францию, где его встретили как героя, а Французское географическое общество приписало открытие Тимбукту себе. По этому случаю оно даже сделало издевательское заявление, где буквально насмехалось над англичанами, ведь «то, чего Англия не смогла достичь с помощью целой группы путешественников и ценой более 20 млн (франков), француз сделал, используя только свои скудные личные ресурсы и не подвергая свою страну никаким расходам». Британское министерство по делам колоний заявило в ответ, что вся экспедиция Кайе — один большой обман, ни в каком Тимбукту он не был, а просто каким-то образом выкрал дневник несчастного Лэнга и присвоил его открытие. Потому что, как известно даже самому последнему глупцу, «лягушатники» всегда завидовали и завидуют англичанам.
Эмма Лэнг тяжело переживала гибель мужа. От безысходности она вновь вышла замуж и уехала в Италию — подальше от Африки, отнявшей у нее счастье, но так и не оправилась от депрессии, медленно пожиравшей ее изнутри и ослаблявшей ее организм. В октябре 1829 года она умерла от туберкулеза. Так закончилась эта печальная история о гордости и отваге, о непомерных амбициях и национальном престиже. История, достойная того, чтобы о ней написал Жюль Верн, но так и не воспетая в веках.
