Дата публикации: 09.02.2024 18:28
Алексей Кунгуров
То, что Зеленский спит и видит, как бы отправить в отставку главкома ВСУ генерала Валерия Залужного – очевидно. Но объясняется это назревающее кадровое решение не номенклатурной, а сугубо политической логикой. Давайте я попробую ее объяснить так, чтобы было понятно даже тем, кто не понимает, что такое война.
Война, как я уже не раз говорил, есть высшая форма конкуренции социальных систем. Войны бывают не только горячими, когда батяня-комбат поднимает ребятушек в атаку и гонит их на вражеские пулеметы, но и дипломатическими, торговыми, информационными, религиозными. идеологическими и т. д. Война – совершенно естественное состояние для человечества. Воюют между собой не только страны и коалиции стран, но и отдельные индивиды за благосклонность самки, пинатели мяча ногой – за счет на табло (и свой банковский счет, конечно), криминальные группировки – за контроль над рынком, корпорации – за продвижение своего стандарта.
Те, кому больше 40 лет, наверняка помнят то доцифровое время, когда основным носителем музыкальных записей были компакт-кассеты. Но мало кто знает, что придумана компакт-кассета была корпорацией PHILIPS в 1963 г., и в Европе она вела войну стандартов с компанией GRUNDIG (этот легендарный бренд знаком тем, кому за 60), разработавшей формат DC-International. Смысл войны очевиден – победитель получает лицензионные отчисления от всех производителей магнитофонов, плееров, автомагнитол и носителей, а побежденный уходит с рынка. Компакт-кассета победила, благодаря очень нестандартному ходу своего разработчика, отказавшегося от лицензионных требований. В итоге японские и южнокорейские производители буквально засыпали мир компакт-кассетами и их проигрывателями.
Германская корпорация GRUNDIG зачахла и была скуплена нидерландской PHILIPS, а теперь находится под контролем турецкого производителя бытовой техники ARCELIK. Кстати, попутно PHILIPS выиграла войну стандартов и в Америке, где противостоящими ей форматами аудионосителей являлись 8 Track и Stereo-Pak.
Спрашивается, к чему это я клоню, и какое отношение война аудиоформатов или, скажем, более близкая к нам по времени война USB-разъемов, имеет отношение к войне в Украине? А клоню я к тому, что война – это всегда результат стратегического ВЫБОРА. Ведь могла же компания GRUNDIG не тратить деньги и время на разработку своего стандарта, а просто купить лицензию у PHILIPS, представившей компакт-кассету двумя годами ранее. Если же корпорация GRUNDIG выбрала войну, то следовало заботиться тем, чтобы предложить миру не аналогичное тому, что есть у конкурента, а ПРЕВОСХОДЯЩЕЕ по технологичности и функционалу. Однако менеджмент компании исходил из того, что GRUNDIG является крупнейшим в мире производителем бобинных магнитофонов, и только на этом основании может навязать рынку свой стандарт и в кассетных проигрывателях.
То есть, рассуждая в терминах войны, GRUNDIG являлся агрессором, а PHILIPS – объектом атаки. Учитывая, что на рынке аудиопроигрывателей первый имел несравнимо больший вес, PHILIPS никогда бы не удалось победить соперника в лобовом столкновении – тот начал бы выпускать проигрыватели ТОЛЬКО под свой формат. Поэтому и была выбрана асимметричная стратегия – отказ от лицензии. Причем на самом деле все было еще сложнее – руководство PHILIPS опасалось конкуренции не с GRUNDIG, а, прежде всего, с японской SONY, ставшей к тому времени крупным игроком на глобальном рынке, агрессивно насаждающим свои стандарты. Поэтому отказ от лицензии стал одновременно и актом уклонения от войны (это была как бы превентивная капитуляция), и ключевым фактором триумфальной победы стандарта компакт-кассеты в мировом масштабе. Такая вот диалектическая логика.
Поэтому, когда я слышу банальную демагогию, что у Украины НЕТ ВЫБОРА, мол на нас напали, мы вынуждены сопротивляться, иначе нас уничтожат, то остается лишь констатировать, что в очередной раз передо мной идиот, в принципе не понимающий, что такое война. Априорный отказ от выбора – первопричина поражения. Война – это всегда выбор. Выбор начинается уже на том этапе, когда принимается ключевое решение – входить в конфронтацию, или избегать ее, принимать вызов или отказаться от борьбы.
Война, как я уже не раз говорил, есть высшая форма конкуренции социальных систем. Войны бывают не только горячими, когда батяня-комбат поднимает ребятушек в атаку и гонит их на вражеские пулеметы, но и дипломатическими, торговыми, информационными, религиозными. идеологическими и т. д. Война – совершенно естественное состояние для человечества. Воюют между собой не только страны и коалиции стран, но и отдельные индивиды за благосклонность самки, пинатели мяча ногой – за счет на табло (и свой банковский счет, конечно), криминальные группировки – за контроль над рынком, корпорации – за продвижение своего стандарта.
Те, кому больше 40 лет, наверняка помнят то доцифровое время, когда основным носителем музыкальных записей были компакт-кассеты. Но мало кто знает, что придумана компакт-кассета была корпорацией PHILIPS в 1963 г., и в Европе она вела войну стандартов с компанией GRUNDIG (этот легендарный бренд знаком тем, кому за 60), разработавшей формат DC-International. Смысл войны очевиден – победитель получает лицензионные отчисления от всех производителей магнитофонов, плееров, автомагнитол и носителей, а побежденный уходит с рынка. Компакт-кассета победила, благодаря очень нестандартному ходу своего разработчика, отказавшегося от лицензионных требований. В итоге японские и южнокорейские производители буквально засыпали мир компакт-кассетами и их проигрывателями.
Германская корпорация GRUNDIG зачахла и была скуплена нидерландской PHILIPS, а теперь находится под контролем турецкого производителя бытовой техники ARCELIK. Кстати, попутно PHILIPS выиграла войну стандартов и в Америке, где противостоящими ей форматами аудионосителей являлись 8 Track и Stereo-Pak.
Спрашивается, к чему это я клоню, и какое отношение война аудиоформатов или, скажем, более близкая к нам по времени война USB-разъемов, имеет отношение к войне в Украине? А клоню я к тому, что война – это всегда результат стратегического ВЫБОРА. Ведь могла же компания GRUNDIG не тратить деньги и время на разработку своего стандарта, а просто купить лицензию у PHILIPS, представившей компакт-кассету двумя годами ранее. Если же корпорация GRUNDIG выбрала войну, то следовало заботиться тем, чтобы предложить миру не аналогичное тому, что есть у конкурента, а ПРЕВОСХОДЯЩЕЕ по технологичности и функционалу. Однако менеджмент компании исходил из того, что GRUNDIG является крупнейшим в мире производителем бобинных магнитофонов, и только на этом основании может навязать рынку свой стандарт и в кассетных проигрывателях.
То есть, рассуждая в терминах войны, GRUNDIG являлся агрессором, а PHILIPS – объектом атаки. Учитывая, что на рынке аудиопроигрывателей первый имел несравнимо больший вес, PHILIPS никогда бы не удалось победить соперника в лобовом столкновении – тот начал бы выпускать проигрыватели ТОЛЬКО под свой формат. Поэтому и была выбрана асимметричная стратегия – отказ от лицензии. Причем на самом деле все было еще сложнее – руководство PHILIPS опасалось конкуренции не с GRUNDIG, а, прежде всего, с японской SONY, ставшей к тому времени крупным игроком на глобальном рынке, агрессивно насаждающим свои стандарты. Поэтому отказ от лицензии стал одновременно и актом уклонения от войны (это была как бы превентивная капитуляция), и ключевым фактором триумфальной победы стандарта компакт-кассеты в мировом масштабе. Такая вот диалектическая логика.
Поэтому, когда я слышу банальную демагогию, что у Украины НЕТ ВЫБОРА, мол на нас напали, мы вынуждены сопротивляться, иначе нас уничтожат, то остается лишь констатировать, что в очередной раз передо мной идиот, в принципе не понимающий, что такое война. Априорный отказ от выбора – первопричина поражения. Война – это всегда выбор. Выбор начинается уже на том этапе, когда принимается ключевое решение – входить в конфронтацию, или избегать ее, принимать вызов или отказаться от борьбы.
Воевать следует исключительно в том случае, если ЕСТЬ ЦЕЛЬ, и она ДОСТИЖИМА.Если цель достигнута, войну следует как можно скорее прекращать. - Если цель утрачена – то же самое.Если цели нет – то единственно разумным будет избегать войны.А если она в этой ситуации навязана, то следует стремится выйти из нее с меньшими издержками.
Это констатации совершенно аксиоматического характера. Запомните данные тезисы, мы к ним вскоре вернемся.
Проблема Украины в неадекватном целеполагании. Или даже в его отсутствии.
Я неоднократно писал еще до февраля 2022 г., что после Минска-2 война на Донбассе, пускай даже в замороженном виде, абсолютно бессмысленна для Украины. Замороженный формат был выгоден Кремлю, который мог опосредованно управлять этим конфликтом: если надо – притушить, если потребуется – раздуть. И в любом случае всегда был повод обвинять Киев в срыве минских договоренностей.
У Украины был достаточно широкий выбор. Самым очевидным выбором было финализировать войну, признав факт утраты территорий и отказаться от попыток вернуть их силой. Юридически признавать при этом аннексию Крыма, а также ДНР И ЛНР совершенно не требовалось. Это ровно то, что грузины сделали в 2008 г. по итогам проигранной пятидневной войны. Аргументы о том, что в этом случае русские, ободренные успехом, попрут дальше, совершенно несостоятельны. В Грузии они дальше не поперли, хотя риска получить ответку от микроскопической грузинской армии практически нет. А в Украине как раз поперли, несмотря на все потуги Киева по «противостоянию москальской угрозе».
Но, допустим, риск, что «попрут дальше» был ключевым фактором. В этом случае целью всей украинской внешней политики должно было стать устранение этой угрозы. В крайнем случае следовало даже официально объявить об отказе от уже утраченных территорий и бегом вступать в НАТО (вступление, разумеется, должно быть согласовано заранее) – это полностью исключило бы риск расширения агрессии ценой ВРЕМЕННОЙ утраты территорий.
Большевики, когда заключали Брестский мир, отказались от громадных территорий, но уже через несколько месяцев аннулировали его. Так и Украина могла бы дождаться подходящих условий – и заявить претензии на «временно оккупированные» земли. Пример успеха выжидательной стратегии дает нам Азербайджан, вернувший потерянные территории спустя 30 лет, да еще и с бонусом – полным исходом чуждого этнического большинства, что исключает даже гипотетические риски при их реинтеграции. Но последнее актуально лишь в том случае, если возврат территорий будет иметь смысл. Сегодня греки-киприоты, например, совершенно не желают возвращать под свою юрисдикцию север острова, даже когда инициатива исходит от турок-киприотов. Оказалось, что раздельное проживание для них более комфортно, а территория сама по себе ценности не представляет.
Но, прежде чем рубить канаты, можно было бы попытаться урегулировать проблему отложившихся территорий политически. Потенциал у такого варианта был. Например, реинтеграция Донбасса была возможна под эгидой нормандской четверки. В конце концов можно было бы разменять Донбасс на признание Крыма частью РФ. Да, избежать войны можно было только с издержками.
У Украины был достаточно широкий выбор. Самым очевидным выбором было финализировать войну, признав факт утраты территорий и отказаться от попыток вернуть их силой. Юридически признавать при этом аннексию Крыма, а также ДНР И ЛНР совершенно не требовалось. Это ровно то, что грузины сделали в 2008 г. по итогам проигранной пятидневной войны. Аргументы о том, что в этом случае русские, ободренные успехом, попрут дальше, совершенно несостоятельны. В Грузии они дальше не поперли, хотя риска получить ответку от микроскопической грузинской армии практически нет. А в Украине как раз поперли, несмотря на все потуги Киева по «противостоянию москальской угрозе».
Но, допустим, риск, что «попрут дальше» был ключевым фактором. В этом случае целью всей украинской внешней политики должно было стать устранение этой угрозы. В крайнем случае следовало даже официально объявить об отказе от уже утраченных территорий и бегом вступать в НАТО (вступление, разумеется, должно быть согласовано заранее) – это полностью исключило бы риск расширения агрессии ценой ВРЕМЕННОЙ утраты территорий.
Большевики, когда заключали Брестский мир, отказались от громадных территорий, но уже через несколько месяцев аннулировали его. Так и Украина могла бы дождаться подходящих условий – и заявить претензии на «временно оккупированные» земли. Пример успеха выжидательной стратегии дает нам Азербайджан, вернувший потерянные территории спустя 30 лет, да еще и с бонусом – полным исходом чуждого этнического большинства, что исключает даже гипотетические риски при их реинтеграции. Но последнее актуально лишь в том случае, если возврат территорий будет иметь смысл. Сегодня греки-киприоты, например, совершенно не желают возвращать под свою юрисдикцию север острова, даже когда инициатива исходит от турок-киприотов. Оказалось, что раздельное проживание для них более комфортно, а территория сама по себе ценности не представляет.
Но, прежде чем рубить канаты, можно было бы попытаться урегулировать проблему отложившихся территорий политически. Потенциал у такого варианта был. Например, реинтеграция Донбасса была возможна под эгидой нормандской четверки. В конце концов можно было бы разменять Донбасс на признание Крыма частью РФ. Да, избежать войны можно было только с издержками.
Но в этом и заключается политика – заплатить малую цену, чтобы избежать колоссальных потерь или даже фатального ущерба.
Объясните мне, что такого непоправимо ужасного в потери территорий? Южная Корея потому и южная, что потеряла половину своей территории, на которой находилось 98% промышленного потенциала страны. Впрочем, от тех 2%, что находились на юге, в ходе гражданской войны ничего не осталось. Однако сегодня Республика Корея – одно из самых промышленно развитых государств мира, хотя начинали они 60 лет назад с полного нуля. А ведь формально страна до сих пор находится в состоянии войны с коммунистическим Севером. Но, как видим, стратегия развития отказалась более эффективна, чем стратегия реконкисты.
Теперь скажите мне, какую стратегию реализовал Киев в «полумирный» период 2015-2022 гг.? в том-то и дело, что никакую, потому что никакой стратегии не было. Мира не добивались, к войне не готовились, минские договоренности не выполнялись, никакого иного плана урегулирования конфликта не предлагалось и даже не обсуждалось. Популизма всяких сортов и оттенков было много, но он не заменяет стратегии. Отказ от выбора, бездействие, игнорирование угрозы – вот главная причина, по которой Украина получила 24 февраля.
Напали-то, конечно, русские. Но они же не с Марса прилетели. Угроза существовала. Она нарастала. Что предприняли украинские власти для того, чтобы обезопасить страну? Все вот это бла-бла-бла про «укрепляли армию, сплотили общество, вводили санкции, получили томас, добились безвиза, ограничивали использование русского языка» можно смело пропускать мимо ушей. В чем конкретно заключалась стратегия?
Если ставка делалась на силовое разрешение конфликта, тогда надо было форсированно накапливать военный потенциал, как это делал Азербайджан. Однако в Карабахе Азербайджану противостояла в три раза меньшая по населению и на порядок более слабая в экономическом отношении Армения. Насколько реально было для Украины добиться военного превосходства над РФ? Очевидно, что реалистичной эта стратегия не выглядела. У Украины было семь лет, чтобы нарастить военный потенциал хотя бы до уровня, исключающего расширение агрессии. Но и в этом направлении было много казнокрадства, пустопорожней пропаганды и прочей имитации, но в стране не появилось производства патронов и артиллерийских снарядов. Украинцы не озаботились проблемой даже минометных боеприпасов, которые возможно производить буквально в кустарных условиях, как это делали израильтяне в ходе войны за независимость. Но да, «пророссийские» телеканалы в Украине закрывали только так и приходы у «московитских попов» отжимали довольно лихо.
Тут я вторгаюсь в жестко табуированную для украинцев тему – наличие внутренних противоречий, создавших условие для расширения российской агрессии, но углубляться в них не будем. В общем, раз украинцы не смогли придумать стратегию и осознать свою цель в вялотекущей гибридной войне, Путин им решил помочь, начав полномасштабное вторжение. Нет, целью оборонительной войны вовсе не является «дать отпор», «защитить свой дом» и прочая лирика. Дать отпор – это процесс. А целью этого отпора на начальном этапе вторжения являлось сохранение государственности. Базовая задача выполнена – ВСУ ценой утраты обширных территорий удалось предотвратить крах государственности.
Нельзя сказать, что стратегия была безупречной, обе стороны тупили, не стесняясь. Но оккупанты тупили больше и масштабнее. Иначе, чем тупостью, нельзя назвать попытку атаковать Киев силами 30-тысячной группировки.
Так или иначе, но естественная цель войны была достигнута – украинская государственность устояла. Если бы армия не справилась, ту же задачу стали решать уже дипломаты – то есть они бы, ценой территориальных и политических уступок постарались добиться таких условий капитуляции, при которых государственность и суверенитет, пускай даже в урезанном виде, сохранялись. Это было бы разумным. Сохранение государственности – тот первичный смысл войны и цель боевых действий, которые не нуждаются в декларации, осмыслении и принятии обществом. Этот смысл возникает просто по факту агрессии.
Поскольку худшего варианта развитий удалось избежать, перед Украиной уже через 3-4 недели после начала войны, точнее перехода ее в форму конвенциональной, встал первый выбор – фиксировать убытки и выходить на мирное соглашение с агрессором (хотя бы в формате перемирия), либо ставить новые ориентиры. Вот тогда-то и была провозглашена цель – исторический реванш за обиды, нанесенные Москвой в 2014 г., то бишь восстановление границ 1991 г.
Мне малоинтересен вопрос о законности, моральной обоснованности такой цели и степени поддержки ее украинским населением и международным сообществом. В данном случае это все второстепенно, главное – наличие возможностей. Мне было очевидно, что провозглашенная цель абсолютно недостижима именно военными средствами. Но кто ж мешает убедиться в этом на собственном печальном опыте?
К тому же первый опыт был частично успешен – ВСУ удалось осенью деоккупировать правобережную часть Херсонской области и Харьковщину. О частичном успехе я говорю потому, что военным удалось выполнить минимальную часть программы – реализуя свое превосходство в численности и преимущество в высокоточном оружии, выдавить агрессора с территории. Однако не удалось разгромить его хотя бы локально и, тем более, не получилось нарушить целостность его обороны, то есть перевести войну в маневренную фазу, в которой у ВСУ появляется хотя бы призрачный шанс на успех.
Однако осенние успехи породили в обществе и руководстве страны совершенно необоснованные иллюзии, что разгромить противника удастся в ходе весеннего «контрнаступа». Тот, однако, завершился полным стратегическим провалом. Сейчас киевские стратеги, конечно, ноют, что виноват плохой Запад, который чего-то им там недодал, но это – детский лепет. Если у вас не было средств для реализации задуманного, зачем вы месяцами посылали войска в мясные штурмы лини Суровикина? И почему не прекратили биться головой в стенку после того, как стала очевидна тщета этих усилий?
Поскольку худшего варианта развитий удалось избежать, перед Украиной уже через 3-4 недели после начала войны, точнее перехода ее в форму конвенциональной, встал первый выбор – фиксировать убытки и выходить на мирное соглашение с агрессором (хотя бы в формате перемирия), либо ставить новые ориентиры. Вот тогда-то и была провозглашена цель – исторический реванш за обиды, нанесенные Москвой в 2014 г., то бишь восстановление границ 1991 г.
Мне малоинтересен вопрос о законности, моральной обоснованности такой цели и степени поддержки ее украинским населением и международным сообществом. В данном случае это все второстепенно, главное – наличие возможностей. Мне было очевидно, что провозглашенная цель абсолютно недостижима именно военными средствами. Но кто ж мешает убедиться в этом на собственном печальном опыте?
К тому же первый опыт был частично успешен – ВСУ удалось осенью деоккупировать правобережную часть Херсонской области и Харьковщину. О частичном успехе я говорю потому, что военным удалось выполнить минимальную часть программы – реализуя свое превосходство в численности и преимущество в высокоточном оружии, выдавить агрессора с территории. Однако не удалось разгромить его хотя бы локально и, тем более, не получилось нарушить целостность его обороны, то есть перевести войну в маневренную фазу, в которой у ВСУ появляется хотя бы призрачный шанс на успех.
Однако осенние успехи породили в обществе и руководстве страны совершенно необоснованные иллюзии, что разгромить противника удастся в ходе весеннего «контрнаступа». Тот, однако, завершился полным стратегическим провалом. Сейчас киевские стратеги, конечно, ноют, что виноват плохой Запад, который чего-то им там недодал, но это – детский лепет. Если у вас не было средств для реализации задуманного, зачем вы месяцами посылали войска в мясные штурмы лини Суровикина? И почему не прекратили биться головой в стенку после того, как стала очевидна тщета этих усилий?
Так или иначе, но сейчас Украина находится в состоянии, когда заявленная цель войны недостижима. Доказано практикой. Соответственно, надо либо выходить из войны, фиксируя убытки, либо играть на обострение, повышая ставки. Проблема в том, что козырей у Киева нет. Нет даже тех духоподъемных иллюзий осени 2022 г., что врага можно разбить на поле боя с помощью западных вундервафлей.
При этом стоит учитывать, что для Украины изменилось не только целеполагание, но и условия. Оборонительная война за сохранение государственности увенчалась успехом в условиях маневренной войны. Война-реванш разворачивается не только в формате войны на истощение, но и в условиях совершенно безнадежного для обеих сторон позиционного тупика.
И вот тут самое время поговорить о том, что понятие «война» не тождественно понятию «боевые действия». Боевые действия – всего лишь одно из проявлений войны, как высшей формы конкуренции социальных систем.
Боевые действия являются основной формой противоборства именно в маневренной войне, когда его исход конфликта решается на поле боя. У кого лучше армия, причем лучше, прежде всего, качественно – тот и победит. Наглядно это продемонстрировал Израиль, причем ни единожды. А вот в войне на истощение ключевым фактором успеха становится экономика. Та экономика, что будет истощена первой, не сможет обеспечивать и ведение боевых действий, смысл которых сводится уже не к разгрому сил противника, а к их изматыванию.
Кстати, готовность населения и армии терпеть тягости военного времени – тоже важный ресурс в войне на истощение. Что это такое, можно наглядно показать на таком примере. Прочитайте следующий абзац и попробуйте уловить из контекста суть происходящего:
«И тут начался весь ад: они начали бить машину, хотели ее перевернуть. Начали вытаскивать меня через окно, вырывать мне волосы и вырвали ключи из машины, они хотели всеми способами вытащить меня из машины. Я начала кричать, что в машине ребенок. Надеялась на хоть какую-нибудь человечность».
Нет, это не описание зверств на оккупированных территориях. Это украинские женщины избили мать с ребенком, что приехала на почту за посылкой. Дело в том, что бабы из села Космач, что в Ивано-Франковской области, установили на дороге блок-пост, чтобы защитить своих мужчин от мобилизации. А тут какая-то не местная тетенька на машине с незнакомыми номерами. Кто-то решил, что это «наводчица» из военкомата приехала разнюхать, можно ли в селе поживиться пушечным мясом.
Так что, когда украинские власти говорят о планах мобилизовать 500 тысяч человек в этом году, надо понимать, что речь идет совсем не о 20-летних добровольцах с горящими глазами, а о 55-летних работягах, которым даже вручить повестку можно только хорошенько отмудохав. С каким «энтузиазмом» они будут воевать, надеюсь, понятно. В РФ любые попытки проведения принудительной мобилизации столкнутся не с сопротивлением (скрепные холопы на это явно не способны), но с саботажем, на преодоление которого потребуется расходовать все больше и больше ресурсов.
Следом наступит период, когда придется бороться с саботажем уже не только в тылу, но и на фронте. Ветераны, увешанные шевронами и медальками, станут командиров нах посылать требовать дембеля, мотивируя тем, что долг родине они отдали сполна, пусть теперь другие отдуваются. А где ж этих, других, взять? Хуже всего, что на фронт не пошлешь полицаев, чтоб они избили саботажников и составили протокол о «дискредитации вооруженных сил». Во-первых, менты на фронт не поедут, сами саботаж устроят. Во-вторых, кто кого отлупит – это еще вопрос.
По всем признакам истощение сил в Украине хоть и не достигло критического уровня, нарастает куда быстрее, чем в России , что совсем не удивительно, учитывая колоссальную разницу в ресурсном потенциале. Да, дисбаланс сглаживается тем, что поддержку Киеву оказывает Запад, то есть формально тот же экономический потенциал коалиции Рамштайн раз в 25 превосходит возможности РФ. Но это только формально. По сути, материальная подпитка «партнеров» – исчерпаемый ресурс, как и поддержка Украины общественным мнением на Западе.
Насколько он исчерпан – вопрос дискуссионный, поэтому не будем в него углубляться. Давайте строго следовать фактам. Военная помощь США поставлена на паузу. Им не до того, у них выборы и «мятеж» в Техасе. Европейцы без особого восторга относятся к идее оплачивать войну. У них в повестке энергопереход и разгребание проблем, с ним связанных.
Поэтому они много обещают, подбадривают, шлют лучи поддержки, однако в целом их позиция такая: «Денег нет, но вы держитесь» (с).
Чтобы поставить обещанные миллион снарядов (а сейчас обещают уже 1 155 тысяч снарядов на год) нужно перевести промышленность в режим военного времени. Европейский обыватель без восторга относится к этой идее, потому что оплачивать-то этот праздник жизни придется из его кармана. Да и в целом, как уже не раз я отмечал,
Запад заинтересован вовсе не в победе Украины, а в обнулении военного потенциала РФ и исключение Москвы из числа глобальных игроков. Для этого нужна не победа, а затяжная война, что уже и достигнуто. Остается лишь подбрасывать в тлеющий костер дровишки, чтоб он не потух.
Великие эксперты в комментариях, конечно, раз 150 написали, какой же автор идиот и не понимает, что Украина – не субъект, а инструмент Запада, у инструмента не может быть никаких интересов, поэтому все его рассуждения о стратегии яйца выеденного не стоят. Это, конечно, тупая демагогия. Так и Кремль можно объявить инструментом Запада – мол, Пынька, послушно реализуя «план Даллеса», развязал совершенно бесперспективную войну с целью взаимного уничтожения славян. Или можно быстро состряпать другую теорию заговора – о том, что РФ – инструмент Китая и потому будет делать только то, что велит хозяин. Чем хороши любые теории заговора – их совершенно невозможно опровергнуть. Доказать – тоже. Поэтому остается лишь верить, если хочется. А если не хочется – можно придумать другую теорию заговора и истово уверовать в нее.
Реальность неизмеримо сложнее. Да, некоторые глобальные западные игроки хотели бы использовать Украину в качестве даже не инструмента, а расходного материала. Точно так же Украина хотела бы использовать Европу и Америку в качестве ресурсной базы для своей войны. Происходит непрерывная борьба с целью навязать «партнеру» свою волю. У Украины мало возможностей для этого, поэтому она вынуждена подчиняться воле «союзников». По сути, у Киева остается только шантаж: не дадите снарядов и ракет – мы сдадимся и тем самым обнулим все ваши инвестиции в войну. Мы в одной лодке, поэтому если мы проиграем – в нашем лице проиграете и вы; если выиграет Путин, в его лице вас нагнет Китай.
Понятно, публично такое не произносится, но тет-а-тет Зеленскому сказать уже нечего.
А в ответ «партнеры» рекомендуют ему, туземному вождю, закатать губу, знать свое место и действовать, исходя из возможностей, а не великодержавных фантазий. Публично же демонстрируется братское единство, непреклонная решимость, несокрушимая воля к победе, и прочий духоподъемный позитив.
Однако, как проблему не лакируй, она все равно выпирает. Проблема вполне конкретная: легитимность Зеленского – тоже ресурс исчерпаемый. Россия – персоналистская авторитарная диктатура (хоть и нетипичная, в редком формате мафия-стейт), где у вождь опирается на легитимность харизматического типа. Украина – классическая охлократия, где нацлидер имеет тот же самый харизматический характер легитимации. Другого просто не может быть. Легитимность правового типа базируется не на персоне президента, а на институте президентства, то есть в случае кризиса меняется глава государства, а вместе с ним вся правящая верхушка, в то время как правовая основа системы управления остается неизменной. Что касается традиционного типа легитимности, то он характерен лишь для немногих оставшихся на планете монархий и примкнувших к ним Ирана и КНДР. Ну, еще Туркмения туда же стремится.
Харизматик подпитывает свою легитимность исключительно через победу. Не столь важно, реальная она, или виртуальная, раздутая из ничего, или только ожидаемая. Важно, чтобы победа ассоциировалась с именем политика – только в этом случае он получает мандат на власть. Чисто процессуально – через выборы. Но если тебя не воспринимают, как фартового мачо, готового сотворить чудо, то на выборах тебе ничего не светит.
Поэтому широко распиаренный «контрнаступ» был необходим Зеленскому именно как фундамент своей легитимности. В случае успеха он легко бы пошел и на выборы, потому что в данном случае все зависит исключительно от его желания, поскольку в компетенции президента отмена военного положения для проведения избирательной кампании или внесение в законодательство изменений, позволяющих проводить выборы в условиях войны, поскольку президентская партия «Слуга народа» имеет конституционное большинство в парламенте.
Собственно, нужен был даже не успех, а то, что можно продать публике в качестве такового.
С военной точки зрения попытки отбить руины Бахмута летом 2023 г. совершенно бессмысленны, даже попыток как-то это объяснить не предпринималось. Но на фоне провала прорыва к морю на Запорожском фронте возврат Бахмута, имеющего исключительно символическое значение, можно было бы отпраздновать, как великую перемогу. Но и тут не склалось.
Проблема, как я констатировал в самом начале – в неспособности адекватного целеполагания. Украина давно бы уже могла выиграть войну, если бы ставила адекватные условиям цели. Например, если бы целью оборонительно войны являлось сохранение государственности, то победа была достигнута уже к концу марта 2022 г. Да, территории потеряны, но это – цена победы. Историческая аналогия – советско-финская война, в которой Финляндия титаническими усилиями армии сохранила суверенитет ценой территориальных уступок агрессору. Главнокомандующий Карл Густав Маннергейм, формально проигравший войну, по сей день находится в статусе главного национального героя. А кому хоть что-то говорит имя Кюйости Каллио? А ведь это президент Финляндии в 1937-1940 гг.
Проблема, как я констатировал в самом начале – в неспособности адекватного целеполагания. Украина давно бы уже могла выиграть войну, если бы ставила адекватные условиям цели. Например, если бы целью оборонительно войны являлось сохранение государственности, то победа была достигнута уже к концу марта 2022 г. Да, территории потеряны, но это – цена победы. Историческая аналогия – советско-финская война, в которой Финляндия титаническими усилиями армии сохранила суверенитет ценой территориальных уступок агрессору. Главнокомандующий Карл Густав Маннергейм, формально проигравший войну, по сей день находится в статусе главного национального героя. А кому хоть что-то говорит имя Кюйости Каллио? А ведь это президент Финляндии в 1937-1940 гг.
Будь Зеленский стратегом, он отстраивался бы от такого же сценария. Но, к сожалению, хороший клоун и успешный коммерсант редко становится хорошим и успешным политиком. У атамана Вовы просто сорвало крышу, и на волне успеха (пусть и относительного) в оборонительной войне февраля-марта 2022 г. он провозгласил войну-реванш за возврат территорий, потерянных в 2014 г. На что он рассчитывал? Ну, видимо на то, что если ВСУ остановили оккупантов, располагая лишь старым советским металлоломом, то, получив модные западные вундервафли, в условиях общенационального патриотического подъема, обладая моральным превосходством над агрессором, при политической поддержке всего прогрессивного человечества, в условиях санкций против агрессора, перемалывающих экономику страны-изгоя, такая цель реальна.
Поэтому пропаганда начала накачивать общество завышенными ожиданиями скорой перемоги. А это – тоже ресурс. Готовность народа переносить тяготы войны можно растянуть на долгое время, а можно заставить его приложить сверхусилия, обещая великую победу скоро. Именно этот выбор был сделан правящей верхушкой, и он оказался, мягко говоря, ошибочным.
Тут есть такой аспект: в случае, если бы война завершилась весной 2022 г. по финскому варианту, героями стали бы военные, потому что в маневренной войне побеждает именно армия. При чем тут Зеленский? Он оказался бы тени, а может на него бы еще и всех собак повесили за многочисленные провалы. В вот в войне-реванше главной фигурой оказывается именно политический лидер страны, который сформировал международную антипутлеровскую коалицию, пролоббировал разгромные для Москвы санкции, дал армии западное оружие, очаровал мировое общественное мнение, вдохновил нацию… Если бы это Зеленскому удалось – он бы по праву стал отцом победы, играючи взял бы на президентских выборах 90% голосов, а в парламенте подавляющее большинство получила «партия победителей», которую он организует и возглавит.
Зеленский мыслил если не точно так, как я описал, то строго в этом русле. Я могу совершенно уверенно об этом говорить, потому что любой публичный политик мыслит исключительно в логике обретения и удержания власти, и никак иначе. Например, чем можно объяснить запрет главнокомандующему ВСУ Залужному совершать заграничные поездки? Вот, казалось бы: съездил Зеленский в Вашингтон – добился военной помощи на $10 млрд, смотался в Париж – пролоббировал решение о поставке 100 танков; ну так пусть Залужный сгоняет в Берлин, потолкует с генералами по-свойски, может выбьет еще 50 танков, 30 самолетов и 200 высокоточных ракет. Для пользы дела же! Да, но нет. Делу-то – польза, но разве можно позволить какому-то солдафону быть более успешным, чем его начальник? Вопрос даже не в том, кто больше или меньше сделал для победы, а в том, что монополия Зеленского, как фронтмена украинской победы (ожидаемой), разрушается, теперь ему придется делить лавры с главкомом ВСУ. С точки зрения политических интересов это совершенно недопустимо.
Так что конкуренция между Зеленским и Залужным – факт. У Украины враг – русские, но для Зеленского главный враг вовсе не Путин, который при всем желании не может отобрать у него гетманскую булаву, а именно Залужный, самый популярный в Украине государственный деятель. Не факт, что генерал хочет идти в политику и будет оспаривать у клоуна пост главы государства – может, нет у его таких амбиций. Но это совершенно не важно. Главное – что именно Залужный уже отобрал у Зеленского популярность, затмил его харизму, и тем самым поставил под угрозу его власть.
Кстати, не стоит отождествлять слово «Зеленский» в данном тексте с конкретным персонажем, носящим эту фамилию. Точно так же как Путин – лишь фронтмен путинского режима, интересы Зеленского – прежде всего, интересы его команды, то есть правящей верхушки, которая теряет власть при смене нацлидера. Точно так же Залужный – это уже инструмент в руках группировки бывших господарей, а ныне оппозиционеров, кучкующихся вокруг экс-президента Порошенко.
Наконец, отказ Зеленского от проведения выборов после того, как обещанная им скорая перемога накрылась медным тазом и утонула в трясине позиционного тупика на фронте, делает его персонально предельно уязвимым. Его власть, власть его партии не могут быть подпитаны электоральной процедурой, а держатся теперь исключительно на легитимности, то есть признании, поддержке, одобрении, вере, готовности потерпеть. Легитимность – штука зыбкая. Сегодня у тебя рейтинг 95% и всеобщее обожание, а завтра обыватель плюется, видя твою рожу на экране, а ближайшие соратники начинают дистанцироваться и вертеть носом в поисках того, в чью пользу можно тебя предать.
Теперь представьте, что рядом находится сверхпопулярный генерал, которому достаточно бровью повести - и тебя под ликование толпы выпинывают из кабинета, как «просроченного» атамана. Да в такой ситуации вообще плевать, что там на фронте творится, задачей №1 будет куда-то задвинуть такого опасного «бонапарта» и заменить фигурой лично преданной и зависимой. Военные – единственная сила, которая может устроить госпереворот, да еще и гарантированно получит поддержку в обществе, если во главе его будет стоять Залужный.
Поэтому совсем не зря в качестве претендента на пост главкома рассматривался глава военной разведки Кирилл Буданов. Это типичный бюрократ-выскочка, умеющий сделать хороший пиар на пустом месте. Но, самое главное, своей карьерой он полностью обязан Зеленскому – именно тот в августе 2020 г. назначил 35-летнего полковника Буданова начальником ГУР МО Украины, и с тех пор трижды повышал его в звании, сделав самым молодым генерал-лейтенантом. Вопрос о его компетентности, как военачальника, даже ставить бессмысленно, он даже батальоном никогда не командовал, занимаясь лишь «спецухой», да и в профессиональном сообществе имеет не самую лестную репутацию придворного долбой.ба. Но для Зеленского зачистка в армии – самая важная спецоперация, от исхода корой зависит его дальнейшая карьера, а, может, даже жизнь. Поэтому кадровые решения будут приниматься, исходя именно из логики политического выживания, а вовсе не из военных соображений.
Кто-то спросит: а зачем вообще увольнять Залужного, не лучше ли продать электорату «тандем победы» Зеленский-Залужный? В этом случае первый, как национальный лидер будет подпитываться легитимностью от славы второго. Раньше ведь примерно так и было. Так в том и проблема, что теперь генерал вовсе не желает играть роль спасательного круга для утерявшего адекватность клоуна, требующего перемоги любой ценой. Взгляды на стратегию у них кардинально расходятся. Залужный занял осторожную позицию: мол, я отвечаю ТОЛЬКО за боевые действия. Боевые действия ведутся, исходя из предоставленных ВСУ возможностей. Война зашла в тупик, наличных ресурсов (прежде всего, западной помощи) не хватает даже для поддержания статус-кво на фронте, поэтому армия должна перейти к стратегической обороне. Те же пи…доболы, что обещали в многочисленных интервью перемогу и «крымнаш» к новому году (а в этой пропагандистской кампании участвовал, кстати, непосредственно Буданов), пусть выкручиваются, как хотят, лично я вам ничего не обещал. Это вы мне обещали горы натовского чудо-оружия, но по факту даже артвыстрелов поставлено 30% от обещанного.
То есть Валерий Залужный категорически не желает участвовать в переможной пропаганде Зеленского, поддерживая тем самым на плаву его рейтинг, и даже осмеливается публично ему оппонировать, причем исключительно в статусных западных СМИ, что для клоуна совсем уж обидно, наверное.
Так что необходимость расставания очевидна для обеих сторон. Но президент имеет право, но не может просто взять и уволить культового генерала, почитаемого в массах «спасителем отчества». Армия может, мягко говоря, выразить непонимание. Зайдут в кабинет к атаману Вове несколько генералов и вежливо намекнут: либо Валерий Федорович сегодня же возвращается на пост, либо мы подаем в отставку, пусть теперь твои дружки по КВН командуют фронтами. И будет самая мягкая форма вразумления небритого неадеквата из всех возможных. Поэтому Офис президента настойчиво рекомендует Залужному подать в отставку добровольно, например, под предлогом пошатнувшегося здоровья, или принять предложение о «переходе на другую работу».
Эти усилия команды Зеленского не обязательно окажутся бесплодными.
Эти усилия команды Зеленского не обязательно окажутся бесплодными.
В конце концов, Залужный, если не дурак, и трезво оценивает перспективы «победоносности» войны, решит сам отойти в сторонку, чтобы дать возможность обосраться всем, кто очень спешит это сделать. А потом он может и вернуться, и уже в качестве политика. Но потом, когда отчество нужно будет спасать не только от внешних врагов, но и от внутренних дураков.
